Это интервью, взятое у меня корреспондентом Н., я разрешаю распространять,
публиковать и перепечатывать, только если будут получены достоверные сведения
о моем аресте. Это требование категорическое и безусловное. Текст прошу
хранить так, чтобы он не был доступен никому, кроме владельца.
Прот. Александр Мень
- Отец Александр, мне говорили, что ваши работы публиковали только
за рубежом. Верно ли это?
- Нет. С 1959 г. главы из моих двух книг в виде отдельных статей печатались
в нашем церковном органе, “Журнале Московской Патриархии”. Кроме того,
там были опубликованы мои очерки об апостолах и некоторых из Отцов Церкви.
Первые мои статьи за рубежом были помещены в “Stimme der Orthodoxie” и
болгарском “Церковном Вестнике”. Всего за период с 1959 по 1966 г. вышло
около 30 моих статей.
- А книг?
- Поскольку у нас почти не издают книг богословского содержания, мои
книги долгое время существовали в рукописном виде. Своего имени на них
я не ставил. Поэтому, когда они выходили за границей, издатели снабжали
их псевдонимами.
- А почему вы предпочитали не ставить своего имени?
- Когда книга ходит по рукам, всегда есть вероятность, что ее опубликуют
за границей, А появление книг с моим именем вызвало бы нежелательную реакцию
и могло быть неправильно истолковано. Для меня важнее, чтобы люди могли
читать мои книги, а сенсаций и лишних проблем я не ищу.
- Какие книги были вами написаны за последнее время?
- Первой книгой, которая получила широкое хождение, был очерк евангельской
истории, предназначенный для читателя, незнакомого с Писанием. Эта книга,
“Сын Человеческий”, была напечатана в Брюсселе в 1968 г. издательством
“Жизнь с Богом” под псевдонимом А. Боголюбов. Другая книга, посвященная
православному богослужению, тоже была рассчитана на начинающего читателя.
Она вышла без имени автора в том же издательстве под названием “Небо на
земле” (Брюссель, 1969). С 1960 года я работаю над шеститомной историей
религии. Ее цель - дать картину духовного развития дохристианского человечества.
Сейчас, когда многие люди захвачены духовными поисками, мне казалось важным
показать, как человек прошлого искал Бога. Книга эта называется “В поисках
Пути, Истины и Жизни”.
Первый том, “Истоки религии” (Брюссель, 1970; под псевдонимом Э. Светлов),
посвящен вопросу о сущности и происхождении религии. Второй, “Магизм и
Единобожие” (Брюссель, 1971), излагает историю религии в древнейших цивилизациях.
Третий, “ У врат Молчания”, рассматривает китайскую и индийскую религии
и философию. Четвертый, “Дионис. Логос. Судьба”, посвящен греческой религии
и философии. Пятый, “Вестники Царства Божия”, повествует о библейских пророках.
Сейчас я работаю над шестым томом - “На пороге Нового Завета”. Он обнимет
последние три века до нашей эры. Той же теме, что и шеститомник, посвящена
моя кандидатская работа “Элементы монотеизма в дохристианской религии и
философии” (1967). Книга “Небо на земле” является первой частью трилогии
“Жизнь в Церкви”. Вторая ее часть - “Как читать Библию”, а третья - “Практическое
руководство к молитве”. Кроме этого я составляю объяснение к “Символу веры”
в виде опыта катехизиса в картинках. Первая часть - “Откуда явилось все
это?” (Неаполь; ed. Dehoniane, 1972), вторая - “Свет миру”, а третья, еще
не законченная, - “Соль земли”.
- А помимо тех книг, над которыми вы сейчас работаете, у вас
есть планы на будущее?
- В наше время трудно что-либо планировать, но, если будет дана возможность
и силы, я хотел бы написать книгу о проблеме зла. Материал к ней уже собран,
и называться книга должна “Хаос и Логос”. Еще мне хотелось бы написать
книгу о Евангелии и мифе, в основу которой ляжет мой очерк “Миф или действительность?”,
приложенный к “Сыну Человеческому”. О других планах я не буду говорить,
ибо не знаю, смогу ли осуществить даже перечисленные замыслы.
- Скажите, отец Александр, что является для вас главным: служение
священника или литературная работа?
- Я это не могу разделить. Все, о чем мне приходится писать, тесно
связано с моей деятельностью как священника. В частности, в своих книгах
я стараюсь помочь начинающим христианам, пытаясь раскрыть на современном
языке основные аспекты евангельского жизнепонимания и учения. Наша дореволюционная
литература, к сожалению, не всегда понятна нынешним читателям, а иностранные
книги обращены к людям с психологией и опытом иными, нежели наши. Поэтому
постоянно существует нужда в новых отечественных книгах. Особенно для тех,
кто недавно вступил на путь веры.
- А сами вы всегда были верующим или пережили обращение позднее?
- Каждый человек должен пережить нечто подобное “обращению”. Даже если
он с детства был воспитан в вере.
- Ваши родители были верующими?
- Отец мой всю жизнь чуждался всякой религии. Он был инженером, всецело
погруженным в свою работу, и духовные проблемы волновали его мало. Но мать
моя и ее сестра крестились в сознательном возрасте и меня воспитали в Православии.
Кроме них в своем религиозном становлении я многим обязан духовным детям
отцов Мечёвых, а также одной монахине из Загорска и своему духовнику о.
Н. Голубцову. Эти люди научили меня, как должен вестись диалог Церкви с
миром.
- А где прошла большая часть вашей жизни?
- Я родился в Москве в 1935 г. и там закончил школу. С 1953 по 1955
г. я жил и учился близ Москвы, затем - три года в Сибири. С 1964 г. я с
женой, дочерью и сыном живу под Загорском. С этим городом преп. Сергия
у меня было много связано, начиная с того дня, когда меня там крестили
ребенком.
- Вы там получили богословское образование?
- Да. Я окончил Московскую Духовную Академию в Загорске, но семинарию
- в Ленинграде. Учился я заочно, уже служа на приходе. А до этого, с 1953
по 1958 г., я изучал биологию в Московском пушном институте и Иркутском
сельскохозяйственном.
- Вы хотели стать биологом?
- Я очень люблю эту область науки и решил прежде поступления в семинарию
поработать некоторое время в ней. Священник всегда только выигрывает, если
проходит путь “светской” жизни до посвящения. Но Бог судил иначе. Из-за
моих убеждений меня не допустили до государственных экзаменов. А через
месяц я уже был рукоположен (1 июня 1958 г.).
- Как же вас посвятили без духовного образования?
- Я со школьных лет изучал богословие, пел, читал и прислуживал в храме.
Так что ко времени рукоположения я уже получил необходимую начальную подготовку.
Митр. Николай счел возможным принять меня без экзаменов. Рукоположен дьяконом
я был арх. Макарием, а в I960 г. иереем - еп. Стефаном.
- Давно ли вы стали писать?
- Очень давно, почти с первых школьных лет. Первые большие книги, посвященные
церковной и библейской истории, я написал будучи студентом. Теперь я смотрю
на них лишь как на “трамплин” для дальнейшей работы. “Сына Человеческого”
я написал в 1958 г., а через год была, как я уже говорил, опубликована
моя первая статья. С тех пор я пишу постоянно, используя те урывки времени,
которые остаются после приходской работы.
- Кто из богословов и писателей оказал на вас наибольшее влияние?
- На первом месте я должен назвать Вл. Соловьева. Хотя многие его воззрения
я не разделял, но он был моим настоящим учителем. А уже после него я изучал
труды представителей русской религиозной философии. Бердяеву, Флоренскому,
Булгакову, Франку, Лосскому и др. я очень многим обязан. Из западных авторов
в начале моих занятий наибольшее влияние на меня оказали европейские философы
докантовского периода, а также Бергсон и Кр. Доусон. Впоследствии, познакомившись
с трудами Тейяра де Шардена, я обнаружил в его идеях много для меня близкого.
Среди Отцов Церкви излюбленными остаются Апологеты, Климент Александрийский
и Григорий Богослов.
- Много ли храмов вам пришлось сменить? Мы слышали, что вас подвергали
преследованиям. Верно ли это?
- Я служил всего в четырех храмах. (В одном - дьяконом, в трех - священником.)
По нынешним временам это немного. Служил я всегда под Москвой. Некоторые
неприятности у меня действительно бывали. В частности, нападки в прессе,
обыски и слежка. Но прямым преследованиям я до сих пор не подвергался.
- А почему? Ведь говорят, что всем активным священникам у вас
приходится нелегко.
- Я не могу вам ничего определенного ответить. Ведь это не от меня
зависело. Но, может быть, здесь сыграло роль то, что я приобрел некоторую
известность в заграничных церковных кругах. Кроме того, я старался не выходить
в своей деятельности за чисто церковные рамки.
- Вы что же, противник демократического движения?
- Этот термин слишком туманный. Вообще я, разумеется, уважаю всякую
честность и смелость. Но считаю, что мне лично хватает моего непосредственного
дела. Кроме того, я убежден, что свобода должна вырастать из духовной глубины
человека. Никакие внешние перемены не дадут ничего радикально нового, если
люди не переживут свободу и уважение к чужим мнениям в собственном опыте.
К сожалению, многие из тех, кто называл себя “демократами”, по психологии
своей были, скорее, диктаторами.
- Верите ли вы в будущность Православия в России?
- Безусловно. Но мне кажется, что мы не должны “плыть по течению”,
а честно и вдумчиво решать все проблемы, которые ставит перед нами время.
Конечно, условия сейчас сложные, но тем не менее трудно отказаться от мысли,
что кое-что в нашей церковной практике, канонах и богословии должно быть
пересмотрено и углублено. Это не мое только мнение: его разделяют немало
епископов, священников и мирян в нашей Церкви.
- А как вы расцениваете работы о. С. Желудкова?
- Я высоко ценю его стиль, и мне близко его желание критически переосмыслить
наше наследие. Но его крайних взглядов я никогда не разделял, как и взглядов
церковных консерваторов. Мне думается, что верный путь лежит, как всегда,
где-то посередине.
- А как вы относитесь к Солженицыну?
- Я не политик. Но хочу надеяться, что, когда утихнут страсти, связанные
со “злобой дня”, его огромная роль будет оценена даже его противниками.
Что касается религиозных мотивов в его творчестве, то для меня это - знамение
времени. Думаю, это далеко не случайно, что выдающиеся русские писатели
нашего столетия, такие, как Солженицын, Пастернак, Булгаков, Максимов и
др., обращаются к христианству, к его учению и этике.
- Каково должно быть, по вашему мнению, отношение христианства
к современности?
- Я не сочувствую попыткам создать “секулярное христианство”, которые
кое-где предпринимаются на Западе. Путь компромисса, связанный с именем
еп. Робинсона и других “модернистов”, ничего “модерного” не содержит. Все
это очень наивно, поверхностно. Просто люди заворожены и оглушены “духом
века сего”. Это далеко не ново и пройдет, как всякая мода. С другой стороны,
я не могу смотреть на Церковь как на реликт прошлого. Христианин в современном
Мире - в этих словах заключена целая программа. Мы должны быть людьми современными,
в хорошем смысле слова, и не страдать ностальгией по прошлому, но при этом
оставаться настоящими христианами по духу, взглядам и жизни. Это трудно.
Но это - почетная задача, возложенная Богом на нынешние поколения.
- Не думаете ли вы, что техническая цивилизация угрожает христианству?
- Она угрожает не христианству, а людям вообще. Евангелие же, как и
во все века, остается вечным призывом Христа к нам. Церковь основана не
людьми. Тот, Кто ее основал, предсказывал наступление трудных дней борьбы.
Но Он - Победитель “мира сего”, и в этом для нас залог надежды. Камень,
на котором стоит Церковь, не может быть сдвинут. То, что Христос поставил
перед миром как задачу, не в состоянии осуществить какая-либо одна или
несколько цивилизаций. Они проходят чередой, лишь частично реализуя евангельский
идеал. Поэтому я думаю, что история Церкви только начинается. Мы еще дети,
несмотря на века, прошедшие со дня Пятидесятницы. Впрочем, что такое для
Бога и истории эти 2000 лет?
- Я слышал, что вы по происхождению еврей. Не считаете ли вы,
что, являясь христианином, вы порвали со своим народом?
- Ни в какой мере. Свою принадлежность к народу Божию я воспринимаю
как незаслуженный дар, как знак дополнительной ответственности перед Богом.
Он призвал Израиль на служение Себе, и его история - Священная История.
Она продолжается и поныне. Если большинство моих единоплеменников не приняли
христианства, то это лишь очередная глава в драме, совершающейся между
Богом и миром. Она началась еще в библейские времена. Совершается она и
среди других народов. Ведь многие из них частично отошли от христианства.
Я счастлив, что могу своими слабыми силами служить Богу Израилеву и Его
Церкви. Для меня Ветхий и Новый Завет неразделимы. Впрочем, это бесспорный
тезис в христианском богословии.
Как христианину и просто по натуре мне глубоко чужд любой шовинизм.
Я ценю и люблю культуру, в которой вырос и которая так много мне дала,
но ни на минуту не забываю о той ответственности и призвании, которые возлагает
на меня принадлежность к Израилю.
- А как вы в качестве православного относитесь к другим исповеданиям?
- Отношение мое сложилось не сразу. Но путем долгих размышлений, контактов
и исследований я пришел к убеждению, что Церковь по существу едина и разделили
христиан главным образом их ограниченность, узость, грехи. Этот печальный
факт стал одной из главных причин кризисов в христианстве. Только на пути
братского единения и уважения к многообразным формам церковной жизни можем
мы надеяться вновь обрести силу, мир и благословение Божие.