Олег Степурко

История Новодеревенского прихода в песнях

 

Каждый музыкант знает, как иногда бывает трудно понять фольклорные песни без комментариев. Ведь песня будет понята подругому, если мы узнаем, какую функцию в том или ином народном обряде она играет. И мы знаем, как меняется лад песни, зависимости оттого, в каком обряде он звучит  календарном  или свадебном.

И община Новой деревни, как и любой народ, имела свой фольклор, свои легенды и традиции,  который закладывались в малых группах. И сейчас, по прошествии 30 лет выросло новое поколение, которое уже не помнит новодеревенские реалии. Вот почему некоторые песни мы решили снабдить комментариями. 

               1. Ковчег

 Когда в Новой Деревне стали образовываться "малые группы", в нашей группе мы решили с ведущим написать гимн. И этим гимном начинали и заканчивали встречи. Поскольку нашу группу мы назвали «Ковчег», то и сюжет гимна связан с Ноем, который спас людей и зверей. Тем более, что с этим "Ноем" мы встречались каждое воскресенье на литургии. (Забавно, что мы очень гордились своим названием, пока нам один баптист не рассказал, что у них в церкви огромное количество групп с таким названием, даже пришлось ввести нумерацию: «Ковчег №1», №2, №3, и т. д.).

 

2.Если б мы ушли из мира.

 В то время, власти разрешали только христианство в стенах храма и монастыря. Уголовно преследовалось миссионерство в школе, больнице или на предприятии. Конечно, мы мечтали о таких временах, которые наступили только сейчас, и нас беспокоило монашеское направление в нашей Церкви. Выходило, что мирянин – христианин второго сорта. «Церковь, говорил о. Александр, веками обходилась без монашества. И часто молодой неофит заменяет реальные дела, чтением Добротолюбия, которое выполнить в миру невозможно». Все мы, тогда прошли искушение стать профессиональными христианами – монахом или священником. И я помню своего приятеля, который был потрясающим джазовым барабанщиком, и когда обратился, стал монахом. В результате мы лишились замечательного музыканта, а Церковь ничего не приобрела, (он все же бросил монастырь). Я думаю, что он лучше бы служил Богу на барабанах. 

2. Он хотел, чтоб людибоги.

Чистые, как Он. Светлые, как Он

На ногах стояли твердо.

Всю бы землю обошли. Сделали святой Припев:

 

3. Он пришел на свадьбу в Кане.

Исцелял слепых, исцелял больных.

Из воды вино он сделал

Умер на Кресте за нас. Чтобы жили мы.

Припев:

 

 

 

                  3. Св. Сергий

 Мы, лидером нашей молитвенной группы, решили написать песни всем святым, которых любили. Начали с пр. Сергия. В припеве я использовал ектенью, которую слышал на молебне у раки святого. Тогда, в неофитском, сентиментальном порыве добавил строки: «Дедушка, наш Сергий! Спасай внуков своих». Но Оля Е. возразила: «Дедушка может быть только Ленин». Я не согласился и пошел к отцу. Тот сказал: «Лучше будет    Отче, наш Сергий».

Сейчас я понимаю, что в Царстве Божием нет времени и старости. Там нет дедушек. Все молоды и  бессмертны.

Но наш замысел с С., так и остался не выполненным. Мы успели написать песни лишь двум святым: пр. Сергию и пр. Серафиму. Затем, наш лидер начал всех нас готовить к посадке, и мы должны были выучить к каждому занятию, по главе Евангелия от Иоанна. (Ведь в тюрьме Библии не будет). А время действительно было тревожное: Андропов у власти, отца таскали на допросы, готовя судебный процесс и, уже прошла артподготовка: напечатан пасквиль в газете «Труд». Все «засветившиеся» группы отец распустил. (Мы, к счастью выжили, ибо старались собираться на дни рождения и праздники). Меня, за детские библейские спектакли, начали выпирать с работы, организуя комиссии и проверки .

 К тому же мой соавтор стал, почему–то увлекаться темой предательства и предложил мне написать песню об Иуде, в которой призывал Бога простить Иуду. Мне очень не хотелось писать про Иуду, и я пошел, и показал стихи отцу Александру. Тот сказал мне: «Бог давно уже простил Иуду, и эту тему сейчас лучше оставить». Очень жаль, но вскоре наш лидер начал делать странные поступки, не слушая своего духовника и, ставя напрямую под удар о.А. Так он попросил одного иностранца привести копировальную технику, что по тем временам приравнивалось к оружию и попадало под статью с чудовищными сроками. Я помню, что о. Александр срочно передал по цепочке, чтобы с С. немедленно прервали любые контакты. Он добавил: «Когда зажжен бикфордов шнур, нужно немедленно его резать». И сделал двумя пальцами характерное движение, изображая ножницы. Когда же все же С. загремел «за диез», о. А. сказал мне: «Органы не хотели затевать это дело, которое сейчас, по политической коньюктуре им не нужно. И приставили «наружку» (за С. постоянно ездила машина), они, продолжил о.А. всячески давали ему понять, чтобы тот не нарывался и прервал общение и иностранцами. Но, с огорчением добавил о.А. – он искал «мученичества» и не внял предупреждению».

2.Князья идут, крестьяне идут,

Птицы летят, всех кормит из рук.

Кто драться приходит к нему,

Тот уходит, уходит, как  друг.

Припев: Он видел Марию….

 

3. Когда снова закат лес зажег.

Люди от жути тупели

Когда Русь топтал сапог.

Пули в иконы летели.

Припев: Он видел Марию….

 

 

4. Св. Серафим

    Не случайно духовным отцом, крестившим о. Александра, был о. Серафим Битюгов. Когда я в 70х годах, был в домике в Загорске, где скрывался о. Серафим, то видел потрясающий портрет святого, выполненный в  манере наивных художников. Где он сейчас? Мне сказала Оля Е., что после смерти дивеевских монахинь, которые жили в этом домике, туда поселились их дальние родственники – алкаши и пропили все ценное, что оставалось.   О. Александр любил св. Серафима. Помню, он рассказывал нам, что после смерти Мотовилова, его записи о встрече со святым Серафимом  нашли  в бельевой корзине на чердаке с ненужными вещами. Что современники, несмотря на великие чудеса так и не поняли, с кем сподобилось встретиться в жизни.

  Тогда в 70х, считалось, что мощи св. Серафима утеряны, и некоторые прихожане мне рассказывали, что собирались ехать в Саров, чтобы отыскать их. И еще один случай. Путч ГКЧП совпал со вторым открытием мощей святого, и когда все кончилось благополучно, один прихожанин сказал: «Ну, как вы могли волноваться и думать о плохом исходе? Ведь св. Серафим сейчас с нами в Москве?»

   Сколько я ни просил  своего соавтора дописать третий куплет, он так и не сделал его. Пришлось попросить Сережу Б., который и написал третий куплет.   Вообще Сережа М. был человеком необычайно интересным и любое общение он умел делать праздником, каждый раз он умудрялся рассказывать о необычных фактах и случаях. И все время придумывал фантастические путешествия. То мы поехали в Тайнинку, где был тайный приказ и где пытали государевых противников. То, вдруг мы отправлялись в имение знаменитой садистки Салтычихи, которая прославилась чудовищной жестокостью. Удивительно, но от ее имения не осталось ни каких следов   камня на камне. Помню, с каким недоумением разглядывали нашу экспедицию. (А мы были с маленькими детьми), пьяные деревенские аборигены, не понимающие цели нашего визита. Или как мы, оставляли друг – другу детей, чтобы по очереди, поехать во Владимир, и посмотреть там церковь Покрова на Нерли. Фантазии и изобретательности Сережи не было предела. Я не удивляюсь, что сатана в первую очередь обрушивал свои стрелы на лидеров и они горели, как мотыльки, летящие в пламя свечи. Миша Мейерсон, организатор первых групп еще в 60х. Моя жена проходила у него катехизацию. Володя «Кефиров», Женя Б., Володя, который принял псевдоним Матвеев. Все они, звездные страницы новодеревенской летописи. Иногда мне кажется, что Господь сподобил меня, грешного, общаться с самыми лучшими людьми страны. И я не удивлюсь, если в Царстве Божием мне скажут,  что так было и на самом деле.

2.А все вокруг белым – бело, как прежде

И пашни и леса.

Нас Серафим согрел.

В душе открылись вежды.

Он нас зовет с собой на небеса. Припев:

 

3.И ни почем угрозы непокоя,

Несут нас два крыла.

Скопили на земле

Сокровище святое:

Молитву, пост и добрые дела. Припев:

 

           5. Над Римом ночь

После ареста Сережи М., наша группа распалась, к тому же большинство групп в приходе, которые изза неумелого обращения с телефоном «засветились» в органах,  было распущено о. Александром.

  Но нас с женой, о. А. направил в группу Андрея и Карины Ч., в которой уже было несколько человек, как и мы оставшиеся без группы, но уже в их случае КГБ был не причем. Лидера понесло, и он «сорвавшись с крыла храма», вылетел из прихода и вообще из Церкви. Как я уже говорил, ведущим устоять всегда тяжелее, чем другим членам группы и сейчас, когда я сам стал ведущим, смог в этом убедиться.

  Мы всегда очень дорожили группой и никогда не договаривались о встречах по телефону. Так получилось, что в группе собрались художник, математик, музыкант и у всех были дети. Тогда, по окончанию изучения «Послания к Римлянам ап. Павла», мы решили устроить праздник. Благо тогда у Андрея и Карины было большая квартира в Петроверигском переулке.

  Младшие дети устроили карнавал – девочки, нарядились римлянками, надев на себя все мамины украшения, а мальчики были сотниками, соорудив картонные доспехи и мечи. Подростки сделали доклад о Риме по Тациту. Мы удивились тому, что римские дома «инсулы» были аж в шесть этажей.

   Художник Коля нарисовал ап. Павла, копия фрески Андрея Рублева из Успенского собора кремля, на которой апостол зовет всех в Небесное Царствие. Причем на оригинальной фреске, изза ветхости стерся  текст, и Коля написал на свитке свой золотой стих из «римлян».

  Андрей остроумно обыграл основную идею послания, что без Божией благодати любой человек, будь он под законом, или язычник, не может победить грех, переделав песню Б. Окуджавы: «А как первая война – это тех вина».

  Основным моментом праздника было размышление, когда по кругу пускалась братина с вином, (у Карины была рюмка невероятных размеров) и каждый размышлял над своим «золотым стихом» из римлян.

  А я написал ноктюрн «Над Римом ночь». Получилась довольно печальная песня, но наше  время было в чемто, похоже на то. У них Нерон, у нас Андропов. Они встречаются в катакомбах, и мы тайно на квартирах. Апостола посадили и нашего апостола таскают на допросы, коекого посадили, а когото выбросили с работы.

  Я тогда и не думать не мог о том, что придет время, и я смогу спеть эту песню на огромной международной христианской конференции в Риме. И что побываю в римских катакомбах, где встречались герои моей песни, чтобы прочесть письмо апостола.

2.И нам нельзя ни слова пропустить. Лишь семь лет осталось.

   Рим запылает, закричит Нерон. Все забудут жалость.

  Но избавит Слово нас от греха. Смерть не страшна. Ждет Отец на Небе.

И из нашей крови – Церковь взойдет. И мир спасет вечною любовью.

3.И снова ночь и город уснул давно. Вновь окошко светит.

 Письмо послал Апостол в Первый Рим, а пришло в Рим Третий.

И опять нам Слово радость дарит. Чудо творит. Встречу в Божьем Царстве.

Римляне молите, чтоб нам дало. Это письмо, вечное гражданство.

6. Пойдем скорее с нами в Коринф 

(ещё одна общинная песня, написанная по случаю окончании изучения книги ап. Павла )

Чтобы понять смысл этой песни, написанной в стиле греческого сиртаки, нужно знать реалии новодеревенской жизни того периода. А они изменились в худшую сторону, потому что  настоятелем поставили о. Иоанна Клименко, (его мы звали Пэр Жан), который постоянно бегал стучать  «на угол», а именно в угловом здании в Пушкине помещалась контора ГБ

2.Пойдем, скорее с нами в Коринф,

 Но, смотри, не опадай, встретишь Ивана[1]

Хоть крут в Элладе «тачки» тариф.

Но зато на клиросе услышишь ты  нимф.[2]

Припев: Гекзаметром пишет Галлион,

И печатает в «Труде» песни Гомера.[3]

Пророчицы Павла «достают»,

Громко вслед ему кричат,

Мужья, лишь молчат.[4]

3.Пойдем, скорее с нами в Коринф.

На метро доедешь до Акилы с Прискилой.[5]

Чтоб слово Тимофей толковал.

Быстро Пушу прогони, Чтоб брат не чихал.[6]

Припев.

  Сизиф с Медеей   наши земляки

Оттягать смогли у Павла многих коринфян

По «ящику» учат без затей.

Опыту «Труда» и воспитанья детей.[7]

4.Пойдем, скорее с нами в Коринф.

Видишь, Павел всех зовет соревноваться.

Так побежим скорее за ним.

Победителю «Коринфский орден» вручим

Припев: Коринф вобрал весь Пелопоннес.

Мужественной Спарты пыл, мудрость Афин.

Здесь Греции – сердце полно сил.

Как стрелою, словом сердце Павел пронзил.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

  7. Коринфа огни 

 

 

2.Как стая волков, рвут стадо с боков.

Разрывают на куски. Стадо дураки.

«Караул, обрежут» – кричат, в ящик.[8]

3.Тот тянет стадо в Рим.[9]

Тот Бультманом корит.[10]

Вот паршивая овца. Увел жену отца.[11]

 И кричит, что я не люблю «Зосю».[12]

 

4. В лицо вас бьют.

Обирают и плюют.

Разве в том моя вина.

Что свобода не нужна.

Что ее хотите отдать в рабство?[13]

5. Коринф, Коринф. Сколько вас корил.

Вы откройте для отца.

Жесткие сердца. И я вас сохраню в сердце.

 

 


     8. Коринфские частушки

 

 

 

 

1. Враги нас окружили и некому помочь.

И Берту[14] притащили, – стреляют день и ночь.

Пробили крышу в «Дачной»[15], и заняли  коттедж.[16]

И  нету нашей силы, прогнать их за рубеж.

Припев:

Но Павел прислал нам письмо:

Не бойтесь, ребята, Христос нас искупил.

Оденьтесь скорее в броню.[17]

Щит веры – все стрелы  угасил.[18]

2. Но, вот мы заблудились и нету маяка.

И сзади косогоры, а впереди – река.

Зовет нас Коля влево и Зоя бьет в набат.

А мы стоим все в горе и нет пути назад.

Припев:

Но Павел прислал нам письмо:

И карту на Небо, короткий маршрут.

Все вместе – вы тело одно.

А ноги без тела – не дойдут.

3. Но вот, раздались песни – Сирены на тропе.

И все мы "осмурели" – кругом  “эмансипе”.

Пропела Вика Вове, про чудные сады.

От Люды нету писем и Ева рвет плоды.

Припев:

Но Павел прислал нам письмо:

Не лезьте, девчонки, в стакан.

Как в Церкви одна есть Глава.

Так в доме – мужик капитан.

3. Но вот, снаряды рвутся и  вся в крови трава.

И в ранах Антонина, Татьяна чуть жива.

И Лена в лазарете, пьет Вовик седуксен.

И мертвым сном Андрюша, заснул у нас совсем

Припев:

Но Павел прислал нам письмо:

В письме, нам рецепт свой дарит:

Молитесь, как сердце одно.

И вас благодать исцелит.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

  9. Иов

Изучение книги Иова пришлось как нельзя кстати: перестройка, талоны на мыло и сахар. Гиперинфляция. Эмигрантские настроения и призрак гражданской войны. Правда, проказы не было.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

         10.Пятидесятница.

У нашей группы, «Ковчег», был свой Ангел Хранитель, которая всё время подавала разные идеи. Это Зоя Афанасьевна Масленникова. Поскольку мы все снимали дачи в новой деревне, то всё время ходили в походы. То это был г. Александров, где мы осматривали слободу Ивана Грозного, то ездили в Ашукино, в музей Мураново. Однажды мы поехали в Радонеж и молились перед храмом на пригорке. Назад, я помню, мы шли 5 км. по шоссе и всю дорогу пели свои песни, неся уставших детей на себе. Усталость забылась, а этот поход остался на всю жизнь.

И вот однажды З.А. предложила нам встретить Пятидесятницу в лесу, после Литургии. Женщины взяли одеяла, приготовили еду. А мужчины решили приготовить выступление. Ктото читал стихи, ктото спел песню. А я решил написать песню, которую исполнили в новодеревенском лесу у костра. И тогда это так напоминало апостольские времена – горстка учеников, ждущих обещанного Духа.

 

11.Колокол

У Зои Афанасьевны Масленниковой вышло несколько поэтических сборников. Она даже составила самиздатскую книгу христианских стихов русских поэтов. Я помню на основании этой антологии, в которой было более 1000 страниц, составил свою антологию, в которой было около 300 страниц. Самое большое место там занимали Алексей Константинович Толстой и Максимилиан Волошин. И мне было очень приятно узнать что Толстой  любимый поэт о. А.

Поскольку машинка пробивала лишь 4 экземпляра, 3 книги я подарил, а последнюю ктото заиграл. Сейчас таких антологий издано много, но тогда всё было впервые.

О. А. рассказывал, что, поскольку пол  прихода – поэты, то ему дарят бесчисленное количество стихов. «Так вот – говорил он – зимой, както эти стихи не идут, но летом, во время отпуска, они читаются прекрасно».

 

 

 

2. Провозглашать благую весть.

Твоим колоколам пристало.

И не висеть и не ржаветь

Куском безмолвного металла.

 

3. Я боль превозмогу. Ударь!

Тебе терпенье обещаю.

Я колокол, а Ты, Звонарь.

Я о Тебе, о Тебе предвозвещаю.

Я колокол, и я молчу…

 

 

 

                                        12. Я Пастырь добрый

2 Моих овец пасу и день и ночь

Мой глаз быть зорким должен, слух мой тонок.

И быстры ноги, вынести невмочь.

Коль плачет заблудившийся ягненок Припев:

 

 

История этой песни такова: К сорокалетию отца Александра, Марина Журинская написала ему сонет, а к пятидесятилетию я написал эту песню и спел ему на дне рождения в Семхозе.

В то время, была в разгаре антиалкогольная компания Горбачева и отец  Александр очень живо поддержал ее: на столе стояла одна фанта.

И я помню о. Александр попросил почитать юмористический рассказ Леона Измайлова, рассказ оказался очень острым, что отчасти скрасило отсутствие алкоголя. В дальнейшем я сделал аранжировку этой песни и вставил ее в Акафист, посвященный жертвам церковного Гулага, который был транслирован на всю Россию. В некоторых изданиях эти стихи, почемуто приписываются о. Александру.

 

                                                 Композитор Олег Степурко



[1] Праздники по поводу окончания изучения той, или иной книги стали традиционными, и мы старались отразить на них жизнь прихода. В то время «Пэр Жан», настоятель, стучавший на отца, стал внезапно заменять его на исповеди и наша исповедь у о. А. срывалась, успевали только первые, вот почему мы старались доехать побыстрее, не жалея денег на «тачку». Частники отреагировали на этот воскресный ажиотаж повышением тарифа до Новой Деревни.

[2] Забавно, что при о. Иоанне был женский хор и эти «нимфы» пели очень высоко и визгливо.

[3]  К тому времени появился печально знаменитый пасквиль на отца в газете «Труд». Ни газета, ни автор до сих пор не нашли сил извиниться за него.

[4] Как и во времена Евы, некоторые сестры пытались манипулировать отцом, но это у них не получилось.

[5] Так мы  звали Колю и Галю у которых чаще всего собирались.

[6] Наш бессменный комментатор Писания Костя Х., которого мы прозвали Костей Большим, ибо был еще один Костя помоложе, страдал аллергией на домашних животных и хозяйке приходилось запирать кота . которого звали Пушок. (ласково Пуша).

[7] Один бывший прихожанин, которого отец называл «канцлер», организовавший тайную общину из прихожан о.А., вскоре он загремел «за диез» и  затем выступил с покаянием по телевидению.

[8] Забавно, что враги о.А. обвиняли его во взаимоисключающих «грехах». Одни говорили, что он «агент сионизма» и у нас тайная синагога, другие, наоборот заявляли, что о. Александр «агент католицизма». Я вспоминаю, что в таких случаях о. А. , говорил: «В мире необъяснимы лишь только две вещи: – Премудрость Божия, и человеческая глупость».

[9]  Один прихожанин организовал тайную католическую общину, сильно осложнив и без того нелегкую жизнь отца.

[10] Другой духовный сын, отошел от православия, увлекшись либеральным протестантским богословом Бультманом.

[11] Слава Богу, у нас до этого не дошло,  такое случилось у коринфян.  (1 Кор. V1)

[12]  Так на сленге называли Советскую власть.

[13]  Действительно у нас в то время было бурное обсуждение ухода нескольких прихожан в тайную общину пятидесятников. О.А. даже написал по этому поводу целое послание, чтобы остудить горячие головы и в нем подробным образом объяснил нам, что в Православии мы все уже крещены Святым Духом, (во время  миропомазания), и что он сам был свидетелем, когда гипнотизер загипнотизировал несколько атеистов и они все «заговорили языками». (Так называемые «глоссолалии»), и что этот путь к Богу «через черный ход» может навредить психике.

[14]Во время первой мировой войны у немцев была огромная пушка, которую прозвали «Берта». А у нас в группе, одна сестра помогала одной пожилой женщине, с таким именем, часто забывая собственную дочь. Наверное, нам всегда легче помогать «дальним», чем своим ближним.

[15] На станции «Дачная», жила наша сестра, которой мы помогали чинить крышу.

[16] Мы несколько лет молились о жилье, для нашего брата В., но коттедж, который ему обещали, за многолетний труд, заняло начальство.

[17] Еф. (614)

[18] Еф. (6 – 16)